Наш постоянный автор Антон Черничко чувствует пульс украинского насквозь политизированного общества, и напоминает нам с вами о важных писателях-политиках.
Слово всегда считалось опасным оружием, страшнее и эффективнее подчас любого оружия или действия. Ораторы были не менее влиятельны, чем генералы. Профессиональное литературное слово – оружие массового поражения, тем более, когда исходит из уст государственного деятеля.
Мы отобрали пять писателей, своим словом изменивших, и до сих пор меняющих мировую политическую среду.
Никколо Макиавелли, 1469-1527, Италия
Писать о политике Макиавелли стал уже после того, как был снят со своей должности государственного секретаря Флоренции. До этого Никколо разъезжал по королевским дворам и по иностранным посольствам, деликатно решая политические вопросы и одновременно набирая опыт для дальнейших литературных трудов.
Из слова ораторского в слове письменном деликатность сменилась решительностью, прямотой и отсутствием Эзопового языка. Макиавелли был глубоко убежден, что государь должен быть сильным, строгим, бескомпромиссным и часто жестоким управленцем, плюющим на общепринятую мораль, милосердие и жалость.
Более того, у него просто нет другого выбора. Впрочем, также этот государь должен казаться добродетельным, справедливым и честным. Казаться, а не быть.
Убежденный в свой правоте, Макиавелли напишет несколько блестящих политических трактатов, главные идеи которых до сих пор рассматриваются многими политическим деятелями.
Читать: «Государь».
Жан-Жак Руссо, 1712-1778, Швейцария
Писатель и философ, чьими политическими и философскими убеждениями руководствовались Гете и Шиллер. Человек, практически в одиночку предложивший другую модель государственного устройства застоявшемуся рационализму. Руссо слепил из своего богатого воображения стремления к добродетели – «прямую демократию» – абсолют демократической государственной формы и устройства общества.
Каждый человек и гражданин имел свое право влиять на политическое устройство своей страны, участвовал в создании законов, в их принятии или их отмене.
В своих произведениях Руссо обращал внимание на любовь к человеку, к себе, к окружающей природе. Казалось бы утопичная и неосуществимая форма государственного устройства не только не была отвергнута, но еще и принята некоторыми государствами.
Читать: «Новая Элоиза», «Эмиль» и «Общественный договор».
Ноам Хомский, 1928, США
Главный лингвист планеты последних двух десятилетий, расщепивший на кусочки науку о языках, нещадно критикует внешнюю и внутреннюю политику страны, в которой работает и живет. Он неоднократно корил американское правительство за разжигание войн и военную поддержку других держав-карликов.
Однажды был арестован за участие в массовой манифестации против войны во Въетнаме. Но после этого еще больше огрызался. Он называет США одним из главных демотиваторов и зачинщиков мирового терроризма. Парадоксально, но к его словам прислушиваются многие СМИ-гиганты, которые сам Хомский также поддает критике.
Хомский является одним из самых известных сторонников левых во всем мире, а также самым цитируемым ученым современности.
Читать: политические статьи.
Вацлав Гавел, 1936-2011, Чехия
Человек, который разделил одно государство на два независимых – Чехию и Словакию и сделал это мирным путем. Гавел умел находить слова, его слушали. Это при том, что писал он пьесы в духе «театра абсурда». Пьесы, надо сказать, очень стоящие, которые ставились на Западе и охотно им смотрелись.
Он не боялся говорить, за что получал условные и реальные уголовные сроки. Не боялся пинать коммунистические догмы в пропитанной до бесконечности коммунистической стране. Не боялся напрямую обращаться к русскому народу, призывая его бороться с фальсификацией выборов.
Неудивительно, что ни Путин ни Медведев лично не высказали соболезнования касательно его смерти чешской стороне.
Читать: «Открытое письмо Густаву Гусаку».
Эдуард Лимонов, 1943 г. Россия
Честно говоря, до сих пор не пойму, зачем Лимонову нужно было «влазить» в политику. Вполне состоявшийся писатель (не блестящий, но своенравный), попробовав бед на вкус в родной России, Италии и США (в особенности) Лимонов, полагаю, уже не мог вернуться к спокойному, размеренному ритму жизни. Не та кровь в нем течет.
Собственноручно созданная газета «Лимонка» перестала служить генератором свежих эмоций, хотя долгое время оставалась главным «лимоновским» информационным монологом по отношению к оппозиции, даже когда сам Лимонов оставил кресло главреда. Политика и его литературная деятельность переплетаются словно лианы в джунглях.
Книги, обличительные статьи и манифесты являются не рупором, извергающим мысль и слово, а скорее магнитом для новых ощущений. И за эти ощущения, а не за взращивание оппозиционных настроений ему приходилось платить.
